Вообще же население поселка крепко поддерживало советскую власть. В местных «истребках» числилось 32 молодых бойца, в том числе 23 хлопца из села Колки. Остальные были из сел Староселье, Копылье и Розничи. Заместителем по воспитательной работе у нас был член бюро райкома комсомола Ульян Романович Лаврентьев, бывший партизан и мой хороший друг.
– Да. Когда идем за бандитом или нарушителем, впереди бежит разыскная собака, а еще одна сзади, с группой – сторожевая. Когда уже бандит близко, собака идет, подняв голову. Если инструктор видит нарушителя, спускает ее с поводка. Беглец уже не уйдет никуда, она его свалит и задержит. Бывало, бандиты собак убивали и уходили. Поэтому стали делать так: как увидят цель, то пускают сторожевую. Разыскная ценилась больше. Их долго натаскивали, тренировали, целая метода была. Обычно вечером кто-то из нас прокладывал след. Через шесть-восемь часов по нему пускают собаку. В конце маршрута ей полагалось потрепать того, кто прокладывал след.
– Нет, в обычную гражданскую одежду. Кто как мог. Без знаков различия, опояски (ремня) тоже не было.
Мы располагались на складе авиатехнического имущества на окраине Будапешта. Восемнадцать офицеров нашего отдела спали вповалку прямо на бетонном полу. Приблизительно в 12 часов ночи меня кто-то растолкал. Открываю глаза, смотрю, какой-то незнакомый майор и наш полковник Смирнов. Оба в шинелях, с портупеями, на боку противогазы и пистолеты.
С другой стороны ДК, подальше от людских глаз выкопали большую яму и в нее всех перезахоронили. Поставили общий памятник. А когда надумали выкапывать, мы как раз были на заставе. Меня вдруг вызвали к начальству. Я зашел, представился, смотрю, сидит какой-то гражданский. Начальник заставы начинает: «Ты мертвецов боишься?» – «А чего их бояться-то?» – «Ладно, к делу. Вот надо покойников выкапывать и перетаскивать в другое место». – «Ну, надо, значит, надо…»