— Так это Герхард, — мастер Гай все еще изучал наши лица. — У него чувство жалости атрофировано — и к себе, и к другим, так что у этих славных ребятишек выбор невелик. Либо они примут его правила игры, либо… Да они и сами это давно поняли. Вот скажи мне, девица, ты боишься своего наставника?
— Как у вас все просто! — не выдержал я. — Только за стену-то еще попасть надо, да еще и там выжить, прежде чем все закончится.
— Вот так всегда, — печально сообщила нам де Фюрьи. — Только, понимаешь, с любимым душой отогреешься, а все — время вышло.
— «Кто-то», — рассмеялся Мартин. — Даже гадать не приходится — кто.
Де Лакруа, дернувшись, сбил со стола плошку на пол, и та громыхнула как камнепад в горах. Впрочем, не один он так отреагировал на шутку Ворона, у меня тоже появилось желание смотаться отсюда куда-нибудь подальше. Хоть бы даже в одну из замковых башен.
Я вообще не знаю — спала ли она в те предновогодние дни. По-моему — нет. Мы все тогда были как загнанные лошади, многие не выдерживали напряжения, даже пара потасовок случилась на нервной почве. Рози же при этом всегда была свежа, бодра и привычно остроумна. Правда, иногда остроумие переходило в язвительность, не без этого, но определенных рамок она никогда не переступала.