– Нет ничего, батюшка. Только то, что на лодье всем давали.
Улыбка Дара растянулась до ушей, он небрежно полез в висящий на поясе кошель и вытащил оттуда такое, что лица всех вытянулись, словно руна «каун» скандинавского алфавита, – в руке слава засиял, переливаясь лучами яркого солнца, огромный рубин величиной с половину кулака. И де Висконти потерял голову, на что, собственно, парень и рассчитывал.
И рухнул верный конь, подломились ноги, упал, вытянув гордую шею…
– Во имя её! Удачи, сын! Делай, что должно. Пусть будет, как будет. Я буду ждать.
– Да как сказать? Ничего странного нет. Правда, дома у них из пергамента особого да рам деревянных, и склады нашли на окраине. Дорогу из города перекрыли. В гавани корабли под охрану взяты.
Улыбка на лице Дара вдруг стала зловещей, и, заметив её краем глаза, храмовник невольно поёжился – словно озноб пробежал по его спине.