– Да пребудет с ними милость Господня… – постным голосом, скрестив руки на груди, проблеял слав.
– Под тысячу убитых, пока ещё не всех сочли. Да раненых в три раза больше.
– С какой стати ты так спешишь? Ведь всё по закону!
– За деньги – не за деньги, а не хочу я тебе обязанной быть. Никому не хочу. Кончилось моё боярство в Арконе великой. Здесь же желаю свой век как обычный человек прожить да внуков Боркиных поняньчить. Своих-то мне уже не видать… А коли ты чего хочешь другого – прости. Ничем не могу помочь. Бери серебро и уходи. Навсегда.
– Святыни? Мусульмане не запрещали паломникам приходить в Иерусалим молиться Христу, насколько я знаю. В отличие от вас, христиан. И подумай сам, разве тысячи людей, приехавшие сюда, явились не за богатством и землями?
Крепкорукие начали людишек разбирать, пытаются втолковать, что к чему. На собственном примере показывают. Пешцы уже охрану ставят, надзирают за работой. Двинулись в город повозки грузовые. Грабить идут. Перво-наперво склады вычистят, потом по домам пойдут. Ну, уже всё отработано.