– Пока пусть их воины стерегут. А к вечеру решим. Принимай имущество, которое говорить не умеет.
– Что ты думаешь, меня не волнует. Я здесь вождь. Поднимай народ, пусть берут инструменты и начинают валить деревья. Будем ставить два дома. И зимовать тоже здесь будем. После того как люди встанут, возьмёте луки, пойдёте на охоту. Все соскучились по свежему мясу.
…– Как там снаружи? – Вольха взглянул на наблюдающего за врагами через скрытые бойницы воина.
Задвинул свою рабыню-пленницу, невесть откуда раздобывшую себе воинскую одежду и справу да с ним в драку устремившуюся, прикрывая спину хозяина, назад, к носилкам. Усмехнулся криво под стальной маской – теперь начинается истинная потеха.
– Пусть до неё доведут, ненавязчиво так, что старшина сей – отправлен на полдень, в заставы новые. И когда вернётся – не ведомо никому. Но заповедал он об отъезде никому не говорить.
Но рыцарь, судя по имени, германец, спокойно открыл сумку своего седла, немного покопался в ней и вытащил нечто, от чего у тех, кто увидел, точно так же открылись рты, как и некоторое время назад в Святой земле.