– Не знаю. Но вряд ли что хорошее. Нас, скорее всего, рабами сделают. А женщин… – Скрежетнул зубами в бессильной злобе. – Пустят их на утеху своим как пить дать.
Поднялся и преувеличенно твёрдой походкой вышел из трапезной.
Добрыня молча смотрел на тяжёлую серебряную княжескую гривну, лежащую перед ним на столе. Тяжёлую не потому, что весила она немало сама по себе. Тяжёлую, потому что ответственность возлагала на своего обладателя неимоверную. Сорок миллионов подданных, огромные земли, половина из которых стоят пустыми до сих пор, спустя пятьсот лет после высадки славянских поселенцев на ней. Но самое главное – это долг перед племенем, перед богами. Спасти родной мир от чумы, несомой Распятым, Проклятым истинными. И для этого нужно совершить невозможное.
Задрал голову – на вершине горы заполоскали хвостатые полотнища, заблеяла арабская труба. Затем что-то щёлкнуло, и возле ног воеводы ударила в камень стрела, разлетевшись на части. Не выдержало арабское дерево удара о тёсаный булыжник. Но пора убираться. Воевода нахмурился, шагнул в крытую галерею. Здесь стрелы не страшны, как бы наверху ни старались. Копья тоже, впрочем, вряд ли кто сюда докинет. Но если ударит достаточно большой камень, мало не покажется… Махнул сигнальщику, и через мгновение донёсся чистый и звонкий звук рога, играющий сигнал…
– Ничего. Будет возможность поквитаться. Обещаю.
– Дело нужное, княже. Но… как? Даже со славянами старыми мы на разных языках теперь говорим. Посланцев наших сразу разоблачат.