Построить отряд в такой-сякой строй заняло несколько минут, и только теперь лейтенант заметил, чего не хватает.
– Порой мне так кажется. Что-то тянет меня к местам, где погибли люди.
– Есть такая магия… – начала она наконец, колеблясь. – Такие чары, бабка немного о них знает, сама же слышала от своей бабки, которая слышала от своей – и так далее… представляете подобные цепочки. Когда сосуд полон, то, если упадет в него одна капля, другая должна вытечь. У нас в племени говорили: «мех» и «вино» или «кубок» и «кровь». Никто не знает, откуда именно взялась пословица, полагали мы, что относится она к определенному равновесию и к тому, что чрезмерность – вредна. В любом случае в чарах этих речь идет о том, что если в одном месте появляется какое-то тело, то другое должно это место покинуть, меняются друг с другом… как, знаешь кто, Кайлеан.
– Это правда, Фенло. Наверняка бы оставили. Может, все дело в количестве и силе: верданно – истинная армия, а их колдуны – настороже, фургоны охраняет и магия. А может, убийцы утратили интерес или планируют что-то еще? Всегда, когда в окрестностях Белендена утихала какая-то банда, мы ждали серьезных проблем. Когда притихало несколько банд, мы ждали проблем гигантских.
– Садитесь, – их проводник указал на несколько разбросанных вокруг матов. – Вот так.
«Нет, нет, нет… больше не хочу… не хочу жить… я… Кей’ла из рода Калевенхов… хочу умереть… не видеть смерти… не смотреть на горящие… фургоны… не хочу смотреть… Прошу… прошу, прошу… Приди, брат, и забери меня отсюда… Потому что это был ты… правда? Ты убил тех парней… приди ко мне… Прошу, прошу, прошу».