Отец-то с матерью на рынке были, а я дома по хозяйству занимался, вот и слышал их беседу.
– Констебль… Констебль… – Голос раздавался глухо, как сквозь вату, а затем в нос мне шибанула едкая аммиачная вонь, заставившая меня завертеть головой. – Констебль, вы меня слышите? Жив, господа, опасность миновала.
Маккейн оказался крепок и не упал окончательно, лишь опёрся руками о пол, хотя определённо и пребывал в нокдауне, а я вскинул своё оружие в третий раз.
– Может, мне с тобой вместе пойти? – нахмурился десятский, выслушав мои соображения.
В которой повествуется о том, насколько сопротивление аресту вредит здоровью и способствует появлению броских заголовков в газетах
– Попечение над институтом, – добавил инспектор О’Ларри.