– Констебль… Констебль… – Голос раздавался глухо, как сквозь вату, а затем в нос мне шибанула едкая аммиачная вонь, заставившая меня завертеть головой. – Констебль, вы меня слышите? Жив, господа, опасность миновала.
Маккейн оказался крепок и не упал окончательно, лишь опёрся руками о пол, хотя определённо и пребывал в нокдауне, а я вскинул своё оружие в третий раз.
– Может, мне с тобой вместе пойти? – нахмурился десятский, выслушав мои соображения.
В которой повествуется о том, насколько сопротивление аресту вредит здоровью и способствует появлению броских заголовков в газетах
– Попечение над институтом, – добавил инспектор О’Ларри.
– Скажите: небольшое и неопасное отравление, – серьёзно ответил доктор Уоткинс. – Ничего страшного, но рекомендован покой. Пусть отправляют экипажи с рессорами помягче и не лихачат на обратной дороге. Пожалуй, этого довольно.