— Думаю, что да, и она уже не моя, а наша. Хорошо, прикинь, когда будем приглашать, а известить ее, не привлекая лишнего внимания, я смогу.
Владимир Григорьевич Шухов лично привез мне первую бочку высокоокта…то есть тьфу, высокоэтилового бензина выработки нефтеперегонного завода А. В. Бари.
— Потому что доля ржи в экспорте мала, а пшеница почти не используется в пораженных неурожаем районах. Если же мы попытаемся ограничить экспорт, надеясь на то, что это приведет к падению цен на внутреннем рынке, то получим обратный результат. Все понимают, что такая мера не может быть долговременной, и начнут придерживать и прятать зерно. Цены от этого только повысятся, и дефицит возникнет там, где его в обычных условиях быть никак не должно. Лучше просто самим перекупить часть зерна, предназначенного на экспорт, и раздать потом в виде безвозмездной помощи.
Мой автомобиль Виктории очень понравился, и я ей его подарил, причем с небольшим велосипедом в багажнике. А мотоцикл и дельтаплан продал, причем за цену, в полтора раза превышающую себестоимость всего привезенного в Англию набора техники. Кроме того, остающийся в Англии представитель Бари еще до моего отъезда успел набрать неплохой портфель заказов.
Затем пришла Елизавета, которую учили только французскому языку и танцам, ибо готовили ее не в русские императрицы, а в жены Людовику Пятнадцатому. Жена из нее не получилась, а вот императрица вышла вполне себе ничего.
Зато и Бунге, и Витте в кой — то веки раз вдруг к собственному изумлению оказавшиеся единомышленниками, считали, что, пока идет война, делать не надо ничего. А после нее поступить как все, то есть намекнуть китайскому руководству, что условия мира могут быть и не такими грабительскими. Если, разумеется, об этом по дипломатическим каналам позаботится Россия. После того, как ей сдадут в льготную аренду что — нибудь привлекательное наподобие Ляодунского полуострова. Англия, во всяком случае, явно собирается поступить именно так.