И понеслось – заклинание – три метра норы!
Закончив, метнулся в сторону, за большую трансформаторную будку, и засел там, медленно поворачивая голову, сканируя местность. Тихо. Где-то далеко звучит музыка, светится окно на девятом этаже, но большинство окон темны, люди спят; чтобы попасть на работу по жутким московским пробкам, им нужно встать пораньше, чуть ли не на рассвете, а потому ложатся в постель они рано, отключая телефон, чтобы никто не мог испортить священный сон. После девяти вечера все связи с окружающим миром обрубаются, наступает время Морфея, уравнителя богатых и бедных.
Даже… (Анька аж задохнулась от прилива чувств) отдала бы за него свою жизнь! За человека, которого знает всего… сколько? Сутки? Двое?
Сергар подумал, прежде чем ответить, не хотелось, чтобы дама устроила истерику по поводу гибели единственного сына.
– Ну, что, давай выпьем за знакомство? – предложила Анька, поднимая стакан. – Тебя как звать? Я Аня!
Эти ребята по сути своей не были совсем уж законченными подонками. Так, «мажоры», выехавшие покататься со своими подругами. Да и мажорами их назвать нельзя, какие они, к черту, мажоры? Мажоры в это время суток тусуются где-нибудь в пафосном ночном клубе, разбрасывая направо и налево папенькины деньги, у этих денег хватало только на бухло, на бензин для тюнингованной «Приоры», ну и на картошку, печенную в микроволновке и нашпигованную сомнительного качества салатиками, очень хорошо сочетающимися с отравой из металлических баночек. И деньги не папенькины… или не всегда папенькины. Работают, чего уж там. Автослесари, продавцы, электрики – кого только нет. Нормальная тусня, свои пацаны, в натуре. И с судимостью есть, и просто на папиной машине. На автотусню еще рано, можно и пожрать, почумиться, музон послушать!