Умом я понимала — Зяба не врет и Зяба прав. Но душою была против! Нет, меня не пугала перспектива корпеть над учебниками, но лишиться единственного магического преимущества… Это же несправедливо!
Сопротивляться не стала, тем более что идти пришлось недалеко. Рыжий вывел меня на середину чердака, отпустил руку и отстранился, замерев напротив, шагах в трех.
В общем, позавтракать на чердаке мне теперь не удастся. Ну ладно, схожу в столовую — что уж? В конце концов, если одежда не высохнет, можно одним только нижним бельем ограничиться. Балахон-то достаточно длинный, и не просвечивает. Только некомфортно будет в одних трусах, но где наша не пропадала?
— Каст, ну хватит. Нет у меня «синих». И вообще… прекрати меня пугать.
— М-да… Ты права. Присутствие твира действительно слишком заметно. Знал бы, что ты с твиром, не вломился бы к тебе.
И теперь, когда во взгляде его отсутствует холодное презрение, а на губах нет надменной усмешки, я могу по-настоящему оценить его внешность. И признать-таки: на деле Эмиль фон Глун очень симпатичный — благородное, действительно аристократическое лицо, высокие скулы, ровный нос и глаза синие-синие, как яркое летнее небо. И с распущенными волосами ему гораздо лучше, эта легкая небрежность делает черты лица чуть мягче и приятнее. К тому же он действительно молод: лет тридцать, ну тридцать два — максимум. Как ни странно для звания профессора.