За несколько дней проживания в Литвиновке Илюшин отпустил щетину и приспособился носить толстые шерстяные свитера с горлом.
– Нет, не успел пока. Иди, патрулируй окрестности.
– Да, здорово! – с энтузиазмом отозвалась Тишка.
– Ага. А потом снаружи, от калитки, кто-то позвонил, и я отправилась посмотреть. Не сняв ее.
Плохо дело. Мать обращалась к ее полному имени с такой интонацией, словно вызывала демонов ада: торжественно и яростно.
На другой стороне улицы за переплетениями ветвей, за узловатыми стволами, за растушеванной зеленью листвы, пронизанной лучами, угадывался огромный дом. Тишка прищурилась, и ей показалось, что перед ними не сад, а толща морской воды, и дом покачивается на дне ее, словно затонувший корабль. Долговязая антенна обломком мачты торчала из крыши.