Второй день она просиживает наверху, в дедовом кабинете. Перебирает фотоальбомы. Рассматривает дедов архив. Делает вид, что в ней проснулся интерес к семейной истории.
Это были не пустые книжные полки. Это была лестница.
Женька взвизгнула и кинулась прочь. Под аккомпанемент дробного топота громыхнула входная дверь, стаккато шагов в саду прозвучало – и оборвалось с оглушительным хлопком калитки.
– Да, я сын Изольды Андреевны Дарницкой. – Он обернулся к Макару. – И должен вам сказать, что вы ошибаетесь. Во всем. Ваши предположения не просто несправедливы – они жестоки.
– Хыр-хыр! – прохрипел Пашка и для правдоподобности выпустил изо рта струйку слюны. А затем открыл глаза, не выпрямляя свернутой шеи, отчего выражение его лица стало невыносимо жутким, подмигнул Тишке и осклабился.
Бабкин перевернул страницу записной книжки.