— Вот вам крест! — вестник плохих новостей дотронулся до груди, где из-под воротника рубашкой выглядывал чёрный шнурок. — Я сам офонарел! Настолько страшное, что наш радист, как с самого начала рот открыл, так его и не закрывал, поняв состояние Артёма. Там истерика! Говорю же, Шведов орал без перерыва!
— А, знаешь, я ведь видел, как он упал… — продолжил Сагалов осторожно. — К берегу заходил с виража, в лес вошёл полого. Шёл так медленно, что я не понимал, как он вообще в воздухе держится.
— Да что другое-то? — вскинул брови Слава.
— Командир, на лоханке флагшток зашевелился!
«Что ты всё бедненький да бедненький! Придумай уже что-нибудь другое!» — захотелось мне выпалить. Удержался.
— Книжек, говоришь, начитался? — с откровенной обидой переспросил он, перебирая губами, будто пытаясь выплюнуть несуществующий песок, такое же бывает после контузии. — Молод ты ещё, начальничек, чтобы судьёй быть, мало повидал. Стоят у меня такие книжки на полках, скрывать не буду, и фантастика всякая имеется. Но ты можешь их не читать, скоро сами всё увидите... Я тоже тебе кое-что скажу, по-книжному. На Шаманской как раз и прочувствуете всё наслаждение от обуявшего вас животного страха. Раз так выходит, то езжайте с богом, смелые. Возможно, такие ощущения вы испытываете в первый и последний раз.