— За что ж вы их так, бабушки? — побледнел Митя, отступая к машине. — Ведь и просто поговорить можно…
В оперативном штабе секретного подразделения, сторожившего особо важного шпиона, ныне царила довольно умиротворенная обстановка. Персонал только-только сменил предыдущую вахту и уже приготовился к длительному сеансу ничегонеделания — ведомые лица не проявляли активности, оставаясь в капсулах виртпогружения. Каждый час государственная машина методично насчитывала немалые боевые бонусы к окладу, так что агенты разглядывали тонированные окна многоэтажки, улавливая в их отражениях скорое приобретение дорогих иномарок и отпуск в южных странах.
— Конечно, жив! Хоть и при смерти! Мое сердце разорвано на куски! — всхлипнул Эбер, хотел было утереть скупую слезу клочком ткани, но подхватил часть бороды. — Что за салат? Хм, а вкусно… — Гном дожевал и продолжил: — Так вот, все это время я был знаком с бессердечным человеком… Что это вы на меня так смотрите? — Гном оглядел себя, посмотрел чуть ниже, впечатлился и заорал раненым бегемотом.
— Да, солнышко и легкий ветерок; чудесно, — ответил второй, поворачиваясь в сторону города.
— Но они нападают на мой город! — возмущенно произнес Джо.
Вновь день обернулся ослепительной вспышкой, кутая героев белоснежной простыней. И вновь сияние опало, обратив белый цвет в привычную зелено-синюю гамму сада за Домом шерифа, — будто и не уходили они отсюда. Правда, было в нынешнем окружении весьма значительное отличие.