«Человечество Извечное и Всеблагое! Дай нам, твоим увечным потомкам, силы и смелости да избавь от тяжести грехов наших и наших предков!» Краткую молитву Гензель вознес скорее по привычке, без должного почтения.
«Интересно, — подумал Гензель, поглаживая ложе мушкета, знакомое до мельчайшей царапинки. — Если Гретель вздумает нас навестить, она заметит, что у старика нет головы, например? Геноведьмы иногда довольно невнимательны к мелким деталям, может и не заметить…»
— В «Театр плачущих кукол». Кажется, у меня есть деловое предложение к господину Варраве.
Акула в душе Гензеля вдруг насторожилась. Она повела тупой мордой, ощущая сквозь толщу воды какое-то подозрительное колебание… Так бывает, когда акула чует жертву, чьи суетливые движения беспокоят ткань моря. Только сейчас это не было похоже на жертву — слишком осторожная, слишком спокойная… Жертвы ведут себя иначе.
— То есть в этом золотом яблочке может быть спрятана любая гадость?
Ну вот, он хотел заставить Гретель дать ответ, а теперь самому придется выкарабкиваться. Сделать выбор.