— Гости, — буркнул Гензель, не отнимая мушкета от плеча. — Десантная партия, полагаю.
Потом мир возник вновь, но это был уже другой мир, искаженный, болезненно плывущий, норовящий перевернуться с ног на голову. В этом мире Гензель лежал на полу, уткнувшись лицом в текстолитовые осколки оборудования. По лицу ползла кровь. Тело отказывалось подчиняться, оно лежало раздавленным слизняком, изувеченное и почти мертвое.
— Кто же ее наслал? — спросил Гензель недоверчиво. — Болезнь — она из ниоткуда не берется, сама же недавно говорила. Кто мог болезнь на целый лес наслать? И к чему?
— По мне, в печку такое полено стоило швырнуть. Сварили бы на нем себе кашу.
Но отец не обрадовался, из-под грязно-седых волос по-волчьи сверкнули глаза.
— Ты поздно. Я беспокоилась за тебя, братец.