— Я думала, у тебя всегда запасен последний.
Гензель испытал ужас, как в тот раз, когда на пол его камеры упал крохотный детский палец. Только теперь это был не мизинец. Что-то другое. Что-то, при мысли о чем Гензель похолодел так, словно его собственный кровоток оказался парализован.
Господину Варраве нельзя было дать более пятидесяти лет, но Гензель подозревал, что старый разбойник как минимум вдвое старше. Уточнять он никогда не пытался. К людям вроде Карраба Варравы не стоит лезть в душу — это не приятнее, чем препарировать разлагающийся труп. Никогда не знаешь, что можешь там найти.
— Потому что мы с тобой так решили, братец.
— Я не задумывала ничего подобного. Это был эксперимент над необычным видом древесины, а не попытка вырастить непобедимого гладиатора.
Когда слышишь такое, поневоле возникает желание сплюнуть. По счастью, Гретель всегда была молчаливой, а уж подробными объяснениями генетической сути редко беспокоила окружающих. Скорее напротив. И все равно Гензелю иногда было жутковато от ее слов. Видит Человечество, что-то неискоренимо Опасное и дрянное есть во всех этих геномагических штучках…