Тревиранус поднял руку с широко расставленными пальцами, заставив Гензеля замолчать.
— Конечно. Я ведь геноведьма. И перспектива заполучить огромный склад генозелий, даже самых смертоносных на свете, должна парализовать мою волю. Это ведь настоящее сокровище, верно? Какая геноведьма откажется захватить его?..
— Может, они давно убрались отсюда! — с раздражением пробормотал он на двадцать шестой день поисков, пробираясь в походный шатер и срывая с себя прохудившиеся ботинки. В палатке царил постоянный холод — уголь они с Гретель экономили как могли, — но разбитые и ноющие ступни причиняли еще больше мучений. За неполный месяц, в течение которого он бродил по горам, даже его крепкие ноги начали постепенно сдавать. Слишком большие нагрузки. Слишком большие затраты калорий. Слишком неопределенная цель.
Гензелю пришлось приникнуть к другой щели, чтобы увидеть его. Король был невредим, лишь багряный плащ, которого коснулось пламя, висел тлеющей тряпкой у него за спиной, да золоченый доспех оказался усеян многочисленными кровавыми кляксами. У его ног лежало несколько неподвижных фигур в серых рясах.
Гензель знал, что увидит, когда рассеется дым. Изувеченные остатки альва, быть может все еще светящиеся. И иссеченную на куски принцессу Бланко, так и не успевшую вырваться из одного большого, очень сложного и очень страшного уравнения. Есть элементы, которые просто нельзя извлекать без катастрофических последствий.
— Принцесса Бланко, — утвердительно произнес Гензель. Сам не заметил, как эти слова сорвались с его губ. Должно быть, какое-то воздействие излучения альва…