Альв еще улыбался, но Гензель вдруг ощутил, что настроение гостя переменилось. Стало серьезнее. Это отозвалось во всем, что его окружало. Будто изменилось напряжение тока, пронизывающего воздух в комнате.
И вновь бесхитростный вопрос геноведьмы выбил его из колеи. Гретель превосходно владела подобным умением — смущать самыми простыми вопросами.
«Иногда мы делаем выбор мгновенно, — подумал он, глядя на проклятые плоды, спокойно расположившиеся рядом друг с другом. — То есть нам кажется, что мгновенно. На самом деле это происходит не сразу. Выбор долго растет в нас, как яблочко на ветке. Созревает, наливается убеждением, покрывается листиками внутреннего обоснования…»
— Хватит! — Бруттино поднял руку, и этого короткого жеста оказалось достаточно, чтоб куклы замерли. — Наружу, все. Антропос, Мальва, Перо.
История про деревянного мальчика была не выдумкой сумасшедшего шарманщика — это он понял сразу же и безоговорочно. Слишком уж хорошо знал характер своей сестры. Настоящая геноведьма никогда не упустит случая принять вызов, и чем он сложнее, тем лучше. Неуемная жажда познания всего, что касалось геномагии, вкупе с полным равнодушием ко всему, что касалось человеческой жизни, — в этом была вся Гретель. Иногда, накладываясь друг на друга, эти черты ее характера порождали нечто крайне необычное. И столь же опасное. Но вырастить из куска дерева подобие человека! Это было слишком даже для нее.