Но Гретель не спешила подходить к креслу. Господина Варраву и обстановку его кабинета она разглядывала с равнодушием, которое вполне можно было назвать презрительным. Как если бы изучала подозрительный микроорганизм с невыявленными свойствами. Впрочем, господин Варрава не выглядел чрезмерно разочарованным подобным пренебрежением к своей персоне.
— Вы не поняли, Гензель. У меня нет генокарты.
В этот раз ей потребовалось больше времени.
«Неправда!» — хотелось крикнуть Гензелю, но он заставил себя механически откусить очередной кусок. Геноведьмы лживы, всем известно. Ничего на свете они не любят так, как обмануть доверчивого ротозея, чтобы потом обрушить на него жуткое и страшное проклятие. Главное, чтобы на эти рассказы не повелась Гретель. Она, конечно, по-своему умна и осторожна, но она все-таки десятилетняя девчонка, да еще и увлекающаяся генетическими фокусами, то-то заглядывает в рот геноведьме…
— В первую очередь нам надо выяснить то, что в принцессе Бланко нашли цверги и альвы. Два совершенно разных биологических вида, сходных в одном: ни те, ни другие не испытывают симпатии к человеческому роду… или его потомкам. А тут вдруг такое внимание по отношению к девчонке!
Победитель выглядел достаточно внушительно — полтораста килограммов мускулистой плоти на прочных костях. Две тонких рудиментарных руки, свисающие из лопаток, и лишний рот, располагающийся на лбу и непрерывно облизывающийся, не делали его внешний вид менее грозным. Пожалуй, прикинул машинально Гензель, если бы подобное существо встретилось ему на темной улице Вальтербурга, он бы сразу потянулся за мушкетом, не уповая на собственные силы и даже кинжал. Опасная тварь, да и легкость, с которой она расправилась с другой куклой, впечатляла.