Заблудились в дебрях и пещерах, разбились в горах, были сожраны чудовищами, перерезали друг другу глотки, спились или просто пропали без вести вслед за принцессой.
Удары сыпались со всех сторон. Обезумев от запаха свежей крови, цверги лезли на него всей стаей, от резкой вони их выделений сжимался желудок. В какую сторону ни глянь — везде ощерившиеся пасти и полные животной ярости глаза. Сколько их здесь?.. Полдесятка?.. И сколько он сможет продержаться в этом водовороте когтей и зубов?..
Глыб этих вокруг Гензеля и Гретель становилось все больше. Они выскакивали из переулков и замирали, звеня железом. Железо это было плохим, опасным — отточенные до желтизны короткие палаши, свернутые кнуты из шипастой проволоки, чеканы и булавы. Что ж, эти судари, похоже, знают, чем сподручнее всего орудовать в узких переулках… Гензель ощутил колючую, как крапива, досаду — не успел взвести курков, не насыпал пороху… Но разум, пробившийся сквозь дремлющее у поверхности чутье вечно голодной акулы, подсказал ему, что хвататься за мушкет в такой ситуации — последнее дело. Разорвут мгновенно, как свора натасканных охотничьих псов.
Гензель барахтался в нем, пытаясь вырваться, но все усилия были тщетны. В этом сне страшные чудовища, прятавшиеся в лесу, окружили его со всех сторон. Гензель пытался убежать от них, но, как это часто бывает в кошмарах, руки и ноги его подламывались, отнимались, делались бесполезными. Чудовища вновь настигали его и протягивали свои изъязвленные щупальца, гнилые клешни и отвратительные подобия человеческих рук. «Мясо, — довольно булькали и хрипели они, корча морды в ужасных гримасах. — Сладкое человечье мясо! Ух-ух-ух! Давненько не пробовали мы сладкого человечьего мяса!..» — «Убирайтесь! — кричал им во сне Гензель, тщетно пытаясь нащупать в кармане нож. — Пошли вон!»
Первый был квартероном, это Гензель мгновенно определил по металлическому блеску браслета на руке. Цифру на браслете с такого расстояния не разобрать, но он готов был поставить половину своих зубов на то, что она не ниже двадцати. Как минимум двадцать процентов порченой крови, генетического сора. Слишком уж раздуто тело, слишком искажены человеческие пропорции.
Геноведьма задумчиво провела пальцем по своему идеально очерченному подбородку.