Флюиды их тел соприкоснулись, вступив в реакцию прямо в воздухе. Они были предназначены друг другу. Любовь к ней была заточена в его клетках, в его генетическом материале. И все мучения, вся неуверенность, вся боль последних лет происходили оттого, что он не мог ее найти. И нашел — на окраине мира, сам сперва не осознав происшедшего чуда.
— То был другой случай, — спокойно ответила Гретель, поправляя берет. — Этот заслужил безболезненную смерть. Всего лишь нейропарализующий токсин. Мгновенный паралич нервной ткани.
Гензель не знал, что такое «метаболизм», но уточнять и не требовалось. Не дурак небось.
Когда америциевый ключ навеки упокоится на болотном дне, ни одна сила уже не сможет ее раскрыть. Так она и будет стоять столетиями, тысячелетиями — огромный сверкающий памятник единственному существу на свете, которое слишком хорошо знало, какую цену надо заплатить за то, чтобы стать человеком.
— А вот об этом и не думай, проклятая кукла. Иначе я быстро пущу тебя на стружку.
— Отвернись, сестрица! — бросил он Гретель и потянул ее к выходу. — Разве не видишь, его величество занят важными государственными делами!.. Сейчас ему не до нас, грязных квартеронов…