Насмешка в серых глазах пропала. Взгляд ее, немного размягчившийся от вина, был вполне серьезен.
Гензель улыбнулся, повернувшись к холсту спиной. Мушкет вновь оказался на плече, но в этот раз три его ствола равнодушно изучали осевший трухлявый потолок.
— Ради двойной спирали, Гретель, я же геноведьма! Неужели ты думала провести меня таким примитивным образом? Имей хоть немного уважения к своей наставнице!
— Это обязательное условие, — процедила королева, внимательно глядя на Гензеля. — Принцесса должна умереть именно от этого яда. Ничему другому я не доверяю.
— И источник большей части из них небось ваша сестра? — лукаво усмехнулась принцесса.
«По телу, превращенному в дом, — подумал Гензель, пытаясь понять, что именно он испытывает: восхищение или отвращение. — Я бы, пожалуй, сошел с ума, если бы пришлось жить в таком… Кругом — требуха, жилы, кровь… Но, наверно, со временем к такому привыкаешь. Как глист».