— Не нарушаете ли святость своей ДНК генетическим грехом? Избегаете ли генетического вмешательства?
Сказано было без надлежащего уважения, скорее с насмешкой. От одного этого голоса Гензель ощутил, как дремлющий в его генетических цепочках хищник напрягся. Невидимые зубы едва заметно разомкнулись, обнажаясь в щербатой акульей усмешке. Такой голос не предвещал ничего доброго, ничего хорошего, ничего путного. Такой голос обещал неприятности. Может быть, больше неприятностей, чем он, Гензель, успеет отвести.
— Для опытов? — осторожно предположил Гензель. И испустил мысленный вздох облегчения, когда Гретель уверенно покачала головой.
Гензель часами осматривал горные ущелья, пытаясь определить, нет ли здесь тайных ходов. Ощупывал острые, как зубы дракона, камни, тщась найти тот, что открывает ход в подземелье. Даже исходил вброд десятки горных рек, от ледяной воды которой ноги мучительно трещали и ныли. Тщетно. Никаких следов жилья цвергов.
Гретель смахнула со лба бьющуюся на ветру прядь волос.
Гензель надеялся, что история будет долгой. Быть может, пока геноведьма треплет языком, у него есть шанс нащупать тропу для бегства. Впрочем, оборвал он сам себя, о каком шансе может идти речь, когда болтаешься на чужом плече?.. Что он может — плюнуть ей в лицо?..