Гензель вспомнил цветы Железного леса, о которых когда-то давно им с Гретель рассказывал отец. Эти цветы выглядели отталкивающе и уродливо — огромные шипастые бутоны, скрученные в жгуты листья, зловонный запах, разносящийся далеко вокруг, похожий на смрад разлагающегося мяса. Однако именно в этом запахе крылось коварство цветов. Какая-то его нотка, незаметная в общем смраде, обладала способностью привлекать людей, притягивать их, отключая все мысли и чувства. Едва ощутив этот запах, люди не думали ни о чем другом, кроме как о том, чтобы прикоснуться к этому волшебному и прекрасному цветку, попробовать его нектар. И брели, слепо переставляя ноги, забывшие обо всем, кроме этого манящего аромата. Иногда их находили позже, в раздувшихся, как старые винные бочки, бутонах, булькающих и дрожащих. Эти люди заползали в цветок и, отведав нектара, оставались там навсегда, не обращая внимания на то, что растение тем временем медленно переваривает их, поглощая все соки человеческого тела. Им важен был лишь запах этого цветка, что же до боли, они ее вовсе не ощущали. Для сотрясающегося в пароксизме блаженства тела боль делалась чем-то не имеющим значения. Клетки тела прекращали существование одна за другой, но не поднимали тревоги.