Бруттино улыбнулся, обнажив свои темные неровные зубы, похожие на тупые деревянные шипы.
— У нее всего одиннадцать процентов дефектного фенотипа!
Геноведьма мягко коснулась пальцем ее бледной щеки.
Его величество, как и прежде, выглядел уставшим, но теперь, как показалось Гензелю, это была усталость другого рода. Так выглядит человек, посвятивший много времени тяжелой утомительной работе и увидевший наконец ее плоды.
— Здесь храм, — мертвым голосом произнесла королева-мачеха. — Храм последнего на свете человека. Вот он, лежит перед тобой. Я бы сказала, что это твоя собственная плоть и кровь, но это не так. Ты — чудовище, Тревиранус. А твоя дочь была святой. Бывает в мире и такое…
— Это… плохая сказка, — выдавил из себя Гензель.