Именно в таких местах, подумалось Гензелю, и творятся самые отвратительные генетические чары. Не в подземельях, пропахших серой, а в таких вот лабораториях, где изгнан сам человеческий дух, где все бесстрастно, холодно и стерильно.
— Сохраняйте спокойствие, — пробасил толстяк с винтом за спиной и добавил, поколебавшись, новое слово: — Пожалуйста.
— Конечно. Теперь, после всех моих советов и увещеваний, вам нужна помощь.
Гензелю показалось, будто в ребра ему впиваются не тонкие женские пальцы, а стальные когти. Еще немного — и геноведьма, сама того не заметив, разорвет его пополам. Возможно, это будет лучшей концовкой, пронеслось в голове, уж по крайней мере лучшей, чем расщепление и превращение в питательный бульон для дома.
— Когда-то они были другими. — Гретель опять вернулась к работе. — Но их исходный генетический код был вытеснен еще прежде человеческого. На, примерь.
Труднее всего было преодолеть порог. Из недр «Трех трилобитов» сочились столь сильные запахи, что ноги против воли сбавляли шаг. Запахи подгоревшего соленого жира, табака, мочи, вареных овощей, гнилого сена, рыбы, пота и таумерный метагенез знает чего еще.