В этот раз путь оказался недолог, и на протяжении него и Гензель, и Гретель хранили молчание. Молчал и священник, лишь под его рясой что-то едва слышно скрипело.
— Ты — упрямый осел. — Она потрепала его за ухо, как коня, но жест этот почему-то не был обидным. — Это свойственно человеку — верить. Даже когда все вокруг говорит о том, что для веры нет оснований. Нормальная человеческая реакция. Нелогичная, бессмысленная и глупая, как и все прочие. Полегчало?
Она вдруг придвинулась к нему, склонившись над столом. Странное дело, он легко парировал молниеносные выпады цвергов, но оказался совершенно не готов к этому простому и короткому движению. А еще к тому, что ее лицо окажется в нескольких сантиметрах от его собственного.
— Это святотатство, — твердо сказал он. — Преступление против Человечества. Королевская кровь чиста, и лезть в нее грязными руками не нам, квартеронам!..
— Золото — всего лишь металл. Он почти не используется в реакциях геномагии.
Гензель лежал добрую минуту, прежде чем попытался подняться. Его тело, когда-то бывшее крепким и выносливым, сопротивлялось даже малейшим усилиям. Но Гензель никуда не спешил. Из темных непроглядных глубин несуществующего моря ему ухмылялась акула.