— И вовсе я не такая обжора! — возразила Гретель, поджав губы. Сказано это было с такой детской обидой, что Гензель едва не засмеялся. Вот тебе и «Классические генетические модели», вот тебе и Мендель…
Тюбик с пищевой смесью он хотел приберечь на завтрашний день. Но понял, что Гретель он понадобится гораздо раньше. Иначе она просто не сможет идти. Молча достал из кармана, протянул ей.
Рука Гретель дернулась по направлению к кнопкам-папилломам, но не коснулась их, лишь скользнула по боку Расщепителя раненым белым голубем.
Это мгновение обещало стать самым коротким в жизни Гензеля. И самым последним.
Его встретил взгляд пустых, как потухшие лампы накаливания, взгляд.
Дело обретало хоть и зыбкую, но ясность. Шарманщиками в Гунналанде называли уличных генофокусников. Наверно, из-за того что они бродили по улицам с биосинтезатором на груди, рукоять привода которого время от времени крутили. Только вместо музыки их аппарат исторгал из себя причудливые комки примитивной протоплазмы на радость детворе. Полуразумные пузыри всех мыслимых форм и цветов забавно ползали по мостовой, сливались друг с другом, отращивали ложноножки и свистели — нехитрое уличное развлечение.