– То южане, – напомнил он. – Вдруг у них что-то иначе? Норберт становится все осторожнее.
– Да-да, ваша Солнечность, простите… Мы без вас привыкли жить мелкими масштабами.
На стене над камином огромный портрет императора, сделан явно давно, судя по рамке из червонного золота, так что Герман Третий сейчас должен быть дряхлым старцем…
Ладонь чуть качнулась из стороны в сторону, жемчужина покатилась от большого пальца до мизинца и вернулась на самую середину.
Оба библиотекаря замерли, трепеща, а я сунул мешок в просторную седельную сумку, Альбрехт вздохнул, когда я поднялся в седло.
– Напротив, – заверил я. – Расцветает. Но вам туда не стоит.