Сэр Джеральдер вздрогнул при таком грубейшем нарушении этикета: никто не посмеет вмешиваться в разговор с тем, кто сидит в кабинете императора в его кресле, сбился, а я понял, кивнул.
Я послушно отступил на шажок, а следом из котлована пошла тугая волна разогретого воздуха. Горячую массу выдавливает наружу, как из гигантского поршня, Альбрехт потянул ноздрями, тоже ощутил запах горелой земли. Хотя это могут быть деревья, что Маркус сплющил и вдавил на глубины, а какие-то втер в стены.
– То, – ответил я скромно, – что додумался сам. А вы явно натолкнулись на такую идею раньше… сразу отбросили, потому что она обидно говорит, будто Господь неизмеримо умнее и видит дальше. А вот я не откинул, потому что атеист и мне как бы все по фигу, потому мудер, справедлив, и вообще у меня новые сапоги. Хотя, согласен, ваши башмаки наряднее и удобнее.
Альбрехт подошел к столу, взгляд его скользнул по разложенным передо мной бумагам.
– Спасибо, сэр Растер, – сказал я, – но не забывайте, вы – наставник молодых рыцарей, а так вы лишили их на несколько часов своего наставничества!
– Сэр Ричард, народу в городе все равно больше, чем вся наша армия. А когда начнут возвращаться остальные… Да во дворце, как сообщил сэр Норберт, в дальних корпусах уже отыскалось несколько сот человек…