Он от огорчения даже нож с вилкой опустил, но рядом смачно чавкает Палант, и Митчелл торопливо отрезал себе кусок побольше.
– Сэр Альбрехт, – сказал я доброжелательно, – не забивайте голову пустяками! Вы крупный государственный деятель, вот и государственните во всю дурь отважных северян. Здесь развитее только потому, что после ухода Маркуса выкапывались раньше, народу выползало больше, отстраивались намного быстрее.
Она побледнела, отступила на шажок, но по лицу видно: единственный путь бегства – через зеркало, однако руки у меня в самом деле длинные и загребущие, а обойти не получится.
Они вдвоем выбрались из зала, а от распахнутых дверей перешли почти на бег.
– Отведайте, мой лорд. Меня вчера угостили, сразу пристрастился.
– Это наша ноша, – согласился я. – Хочешь быть добрым… а нельзя. Государственная мудрость велит быть жестким.