Отвечать я не соизволил, вопрос риторический, раскланялся, они остались на месте, уловив недвусмысленный намек, мы с Альбрехтом прошли дальше еще через три зала, с самым небрежным видом отвечая едва заметными кивками на церемониальные приветствия все еще редко попадающихся придворных, мужчин и женщин.
Дверь отворилась, вошла молодая чуть полноватая женщина в крестьянской одежде, опрятная и чистенькая, в руках плетеная корзинка.
Она отшатнулась на спинку кресла, глаза стали огромными.
– Дружище, – сказал я, – на твои плечи выпала самая тяжелая часть нашей миссии.
– Да уж… Думаю, не их благополучие заботит вас так уж… заметно.