Я повалился на другой бок, ловя пастью воздух и глину.
– Как всегда: у всех всё нормально, и у малышей, и у старших, только третий отряд выкаблучивается – и это в первый же день! Что, Виталий Анатольевич?
Ладно, подумал я. Лежи так. Очнешься с пером – будешь хотя бы твердо знать, что оно тебе не помогло. Значит, и в следующий раз не поможет, дрищ.
– Пушкина, – подсказал мелкий с места, получил локтем от толстой девчонки и захихикал.
– Мы вредителей ищем, что ли? – угрюмо спросил Кошара.
Чего ж тебя, послушную такую, раньше мать-то отпускала, хотел сказать я, но тут откуда-то сбоку неловко набежала уже Танька. Пар валит, лицо в красных и белых пятнах, глаза блестят, складки куртки в комьях снега.