– Пап, – сказал я осторожно. – А тебя-то за что?
Потом по округе бродил, как баран, потом по другим новым комплексам, полтора месяца. Серьезно. В школу выходил пораньше, из школы когда шел, круги наворачивал вокруг других школ.
– Прямо сейчас? – удивился Виталий, глядя на Павла Александровича.
– Кто танцевал? – ехидно поинтересовался Вован. – Брежнев?
– А к-когда? К-конец к-квартала сегодня. Завтра уже не имеем п-права – да и вых-ходной. П-потом, сегодня никому не п-помешаем, п-ползавода разошлись, остальные тут к-киряют потихоньку.
Я осторожно выдавил белый комочек на палец, изогнулся и легко провел пальцем под носом Анжелки. Она забурчала и рывком, с лязганием сетки, перевернулась на живот. Я застыл, холодея. Но Анжелка дышать сквозь подушку или ушами, похоже, не умела, поэтому опять со страшным лязганьем в два рывка разложилась на спине. Пасты у нее под носом не было – наволочкой вытерла. Вот собака хитрая. Я тебе вытру сейчас.