– Так, – сказала Танька, нахмурившись. – Ты придуриваешься или впрямь пьяный?
– Так. Не учил, значит. Два, Корягин. И на будущее учти, что в школе правило про одну воронку не работает: и два, и три р…
Витальтолич никому не давал посмотреть растрепанную общую тетрадь в ободранной коричневой обложке, в которой, по словам пацанов, был полный курс секретного боевого самбо и каратэ на черный пояс. А Валерик армейским блокнотом, каллиграфически исписанным стихами, песнями и афоризмами про войну, дружбу, любовь к Родине, матери и коварным девчёнкам (строго через ё), щедро делился со всеми желающими.
Почему-то Марина совершенно не испугалась милицейских намеков. Возможно, потому, что поняла: угрожает по поводу Виталика – значит по основному поводу предъявить ничего серьезного не может. Или не хочет. В любом случае надо держать ухо востро, не нарываться, но и не расслабляться.
– Давайте, – глухо сказала девочка возле Артура. Глава у нее высохли, но блестели пуще прежнего.
– Сейчас узнаешь. Ты встань, когда со старшим разговариваешь. Встать, я сказал!