На этом, к счастью, песня иссякла, и я показал, как недоволен тем, что не успел спеть и потанцевать буги-вуги.
– А сколько надо? – спросила вторая продавщица с неожиданной злобой.
Водитель, пробурчав невнятное, сунул руки глубоко в карманы.
Тогда Хамадишин позвонил Штильбергу и велел срочно прислать к УВД пару ребят потолковей – и с фотоаппаратами. Штильберг то ли не знал про отстранение, то ли предпочел не спорить, поворчал только насчет того, что он не фотолаборатория, вообще-то. Камеры он, конечно, нашел, пусть и дурные, причем у одного из прибывших бэкадэшников была аж зеркалка-автомат «Зенит», у другого, правда, старенький, но вроде рабочий «ФЭД». До него и докопалась оборзевшая пацанва – спасибо, без ущерба для аппарата и фотографа. «Зенитчик», поставленный на противоположной стороне площади ровно с тем же заданием – незаметно снимать лица участников незаконной акции, – оказался не таким кретином, сумел остаться незамеченным и уже бежал домой с командой рано поутру проявить пленку в лаборатории НТЦ. Послать его к экспертам-криминалистам Хамадишин не решился – те точно знали об отстранении капитана и могли все испортить.
– Офигеть просто. Я в кино даже такого не видел, одним ударом, блин!
– Вадик, – сказала Лариса, пытаясь не разреветься. – У меня сегодня такое было, ты просто…