– А в чем дело все-таки? – спросила она, протягивая документ.
Но Витальтолич не спорил и не просил объяснений. Он просто смотрел на меня.
Оптимист. Сани не было дома – мотался где-то с кем-то, видимо. Или в гости вместе с родителями ушел. В такую погоду мотаться не очень интересно. Я бы и сам сейчас куда угодно ушел, хоть с родителями, хоть один. Хоть в гости, хоть на Северный полюс.
– А мне длинные больше нравятся. Артурику идут. Он как маленький был, кудрявенький, волосики шелковистые…
– Кстати, а чего ты лег-то? Вроде нормально все было, и так заживал потихоньку.
Он снова попытался подняться и не смог: левое бедро скользко вывернулось, будто неродное. Хамадишин попробовал поставить его на место, тряхнул рукой и несколько мгновений пытался сообразить, кажется ли ему, или впрямь теперь и левая ладонь стала липковато-мокрой и, скорее всего, черной да блестящей. Не понял.