В лагере его, наверное, никто не услышал – там как раз «Спейс» финально взрывался, – в станице тоже, скорее всего, списали на элемент музыкального оформления. А мы чуть на месте не сдохли.
Гостей на сей раз оказалось немного, всего один здоровенный лысоватый дядька с неожиданно мягким и смутно знакомым лицом.
Она и впрямь сидела у себя в кабинете, проверяла заполненные разными пастами карточки – видимо, контрольные старшеклассников. Поздоровалась в ответ – у нас сегодня немецкого не было – и попросила подождать немножко, Виталий вот-вот подъедет. Я устроился за привычной задней партой, прямо в куртке, и только успел запихнуть шапку в ящик для портфелей, как в дверь стукнули и заглянул Витальтолич.
– Ну, это, прямо скажем, не очень сильное доказательство, – сказал чубатый. – Средний умелец на зоне или в цеху двадцать таких финок за месяц выточит, и одну от другой только лаборатория и отличит.
– А ты тут самый борзой, что предъявляешь?
– Ну… жалко, – признался я. – Только здесь все равно не играет, и вообще… А если выберемся…