– Так, один. А дружки твои раньше или позже подошли?
Самые дикие дворовые игры на фоне этих декораций и впрямь были совсем не страшными, прав Артурик. Главное – что тут он, под боком, из окна не увидишь, так со второго крика выдернешь, чтобы встал, как лист перед травой. И сразу на сердце спокойней.
Мы начали переглядываться – новички недоуменно, а первосменники со значением. Теперь понятно, кто придумал всему лагерю уродские названия. Мы, например, в первую смену назывались совсем по-чушпански, «орлятами» – с чушпанским же девизом «Сегодня орленок, а завтра орел, достойная смена твоя, комсомол». Особенно красиво это было, если учесть, что в отряд затесались три комсомольца, которые получались сами себе сменой.
– О, здорово! – сказал я. – Ты чего здесь?
На самом деле нет в этом ничего прикольного.
– На пятерых, – сказал Виталий, уперевшись в Федорова взглядом, какого Павел Александрович не помнил.