– А когда найду, что делать? – спросил я, прифигев.
– Хорошо, укажем просто – полностью груженный бракованным литьем пятьдесят пять – одиннадцать, ориентировочно восемь – десять тонн, место отгрузки – отвал чугунолитейного завода номер четыре. Так устроит, подпишете? Хорошо. Поэтому, Виталий Анатольевич, прошу вас поставить подпись как незаинтересованного свидетеля.
– Да я понял, Виталий. Давай доберемся, на природе сядем и обсудим все. Пока юнга будет червей копать, ну или кашеварить, а, юнга?
Он сидел на небольшой картонке и неспешно отряхивался, не глядя на меня. Я бы вообще подумал, что он не со мной разговаривает, если бы не узнал его.
– Когда как. Иногда хуже, иногда лучше, там свои сложности. Но тут вообще копать не будут: имя русское, рожа примерно такая же, вопрос закрыт. На таких смотрят только по существу: насколько толковый, насколько удобный, насколько молодой, такие вот вещи.
Сперва он успокоил Лору, приласкал и уложил спать. Потом намахнул все-таки коньячку – и тяжелая шершавая опока, весь день подхватывавшая его изнутри, чуть помягчела и раздалась. Потом он, не дождавшись Артура, полез в ванну.