– Боюсь, что не смогу вам возразить, – говорит посол, глядя в окно.
Снова стоят в церкви люди в траурных одеждах. Бьется под сводами низкое пение священника, читающего «За упокой». Рядом с Варварой Ханенко – Михаил Терещенко. Варвара в черном платье, лицо прикрыто густой вуалью.
– Мы понимаем, – твердо произносит Керенский, – что иметь рядом независимую, но дружественную к нам страну, лучше, чем подчиненного силой врага, готового ударить в спину при любом удобном случае. Если вы выполните обязательства, то и мы их выполним, как только придет время.
Звонок в дверь – и горничная выходит в прихожую.
– Добрый день, господин Терещенко, – говорит он по-французски. – Благодарю вас за гостеприимство.
– Потому, что ты послал его арестовать Корнилова, с которым я, по твоей же просьбе, договаривался о сотрудничестве меньше недели назад. Потому, что ты предал генерала, Главковерха армии, которому я обещал твою поддержку. Потому, что нельзя просить человека о помощи, а потом делать его предателем перед всем миром.