– Ну что, господа большевики? – говорит полковник, передергивая затвор. – Помолясь, начнем?
Взгляд Елизаветы Михайловны строг и презрителен.
По краю строя встречающих видно оцепление – полицейская охрана, несколько агентов в гражданском. На привокзальной площади замерли автомобили кортежа, возле них конные экипажи, кареты. Тут тоже оцепление – конные и пешие городовые. В самом вокзале практически нет случайных людей. В зале ожидания – депутации сословий, им не хватило места на перроне.
В столовой посольской квартиры Палеолога уже накрыт стол.
Председательствует Керенский. От былой уверенности в себе не осталось и следа. Он подавлен, и это чувствуется, хотя держит себя в руках.
– Ты не представляешь, как я рад, что ты приехал, – говорит Урицкий.