Последнее слово говорит военный министр Верховцев.
– Например? – интересуется Керенский, смешно морща лоб под «ежиком». – Вы рассчитываете найти расписки в получении средств, господин Терещенко? Так могу вас огорчить – Ульянов совсем не глуп. Он умный, осторожный, предусмотрительный, хотя совсем не разбирается в финансовых делах. Зато в поверенных недостатка не испытывает, а глупостей не делает, так как грамотен юридически. Его очень сложно поймать за руку.
– Ты отнимаешь у меня все, – кричит она, не сдерживаясь. – Эта работа, эти люди – это все, что у меня было! Понимаешь? Все, что у меня было в жизни! Вчера было! А сегодня ничего нет! И это не война сделала – это сделал ты, братец! Зачем?
К дирижеру подходит человек в завязанном башлыке и что-то говорит тому на ухо. Звучат последние такты «Марсельезы», и оркестр, подобрав инструменты, освобождает место музыкантам из другого полка. Снова играют французский гимн.
– Да, – говорит Терещенко внезапно помертвевшим голосом и выпивает свой бокал до дна. – К сожалению, мы проиграли…
– Не сейчас, дорогая. Обещаю, я буду приезжать к тебе так часто, как смогу.