– Да вы что, товарищ Ленин! – восклицает Подвойский. – Никоим разом! Разве ж можно?
– А ведь говорил! Говорил я Керенскому, чтобы не церемонился с этой сволочью…
– Вперед, не останавливаться! – покрикивает на них специальный уполномоченный.
Действительно, голоса умолкают, звучат аплодисменты, слышен гул голосов.
– На четвертый раз? – спрашивает Терещенко со смехом. – Я еще не сошел с ума. Семнадцать и двадцать три!
Из Зимнего выходят люди – их немало, они испуганы и быстро покидают площадь. Это еще не паника, но очень ее напоминает.