– Так ты ж бутылку заначил! А ну, открывай, жидовская морда!
В операторской сидят девушки телефонистки.
– Мы тоже, – кивает капитан. – Я сейчас склейку сделаю…
– А если я рискну попытаться? – спрашивает Терещенко.
– Настолько важные, что их нельзя оставить на неделю.
– Мне жаль, мадемуазель, что вам пришлось перенести такое потрясение, – вмешивается в схватку Троцкий. – Мне действительно вас жаль. Но, полагаю, что разговор можно заканчивать. Он бессмысленен. Всего доброго, месье Дарси. Всего доброго, мадемуазель Ноэ. Вас проводят.