– Я не хочу, чтобы ты делал выбор между своей семьей и мной…
Когда машины начинают ехать медленнее, от мясной лавки отходит человек. Он невысок, плохо одет и молод – не больше 20 лет от роду. Лицо у него невыразительное, смуглая кожа нечиста, под носом небольшие редковатые усишки. Стоптанные башмаки шлепают по гладкому булыжнику, одну руку он держит в кармане дурно скроенного, явно с чужого плеча, пиджака.
– Послушай, Миша, – мягко говорит Варвара Ханенко.
Автомобиль с охраной дымит выхлопом возле подъезда Зимнего дворца. Холодно, сыро, тоскливо.
– Третьего раза не бывает, – повторяет Моник.
– Это твое слово, Луи? – спрашивает Терещенко, закуривая.