По Прибрежному шоссе несется «Мерседес»-купе 1955 года – самая дорогая и престижная машина тех лет. Ревет мотор. Авто легко вписывается в повороты, изредка повизгивая шинами. На одном из виражей купе замедляет ход.
– Завтра, – говорит Терещенко-младший, вытирая рот салфеткой.
Мишель стоит на ватных ногах и наблюдает, как прыгает вперед щуплый Дорик и врезается плечом в одутловатого, выбивая у него из руки пистолет, а из груди – дыхание. Убийца падает, ударяется боком о кресло, пытается встать, но в это время подбежавший к нему офицер с погонами ротмистра ловко бьет его рукояткой нагана между лопаток. Терещенко торчит в проходе, как соляной столб. Его толкают со всех сторон, над упавшим одутловатым смыкается толпа, его топчут старательно и со вкусом. Подбежавшие жандармские офицеры пытаются отбить террориста, и его поднимают с пола уже окровавленного, ободранного, но глаза его по-прежнему холодны и пусты.
– Стой! – кричит он, но пение и возгласы заглушают его голос.
Толпа стала армией, группы в ней – отрядами.
Один из офицеров сымитировал эпилептический припадок, Александра Федоровича успели посадить в машину… Человек, которого толпа носила на руках, чьи речи слушали с замиранием сердца, едва избежал суда Линча… Sic transit gloria mundi…